Все приданные «Дон Кихоту» корабли были в большой мере универсалы. Они могли сражаться с лодками и достаточно эффективно отражать налет авиации. Да и нанести ракетно-торпедный удар по надводным целям они тоже умели. По крайней мере, так предусматривалось при столкновениях с равными по статусу странами. Помимо того, у соединения наличествовало четыре боевых вертолета. И кстати, геликоптеры могли выполнять не только противолодочную функцию. Авиация слабых стран многофункциональна, так что они, в равной мере, могли вести ракетный бой с летающими противниками и даже служить специальными придатками четыресташестимиллиметровых пушек старичка линкора, то есть становиться воздушными корректировщиками огня.

Так вот, имеющиеся на вооружении Венесуэлы лодки не были атомные. Их скорость и время нахождения под водой являлись недостаточными для выполнения боевой задачи, по крайней мере в условиях мощного прикрытия корабля. Нужно было что-то делать? Что? Ну, к примеру, привлечь для нанесения удара по «Дон Кихоту» наземно базирующуюся авиацию. Однако правительство, владеющее последними на континенте запасами нефти, не собиралось ввязываться в широкомасштабную войну с мощным, к тому же граничащим посуху противником. Акция вывода из строя «плавучего идальго» должна была носить скрытый характер. Планировалось сделать Бразилии щелчок по носу. Достаточно увесистый, дабы она не слишком задирала этот самый нос и устремляла свои экспансионистские поползновения куда-нибудь южнее. Например, на Аргентину.

Так вот, главным прикрытием плана должно было значиться именно то ультимативно навязанное гринго соглашение о запрете на пересечение десятого градуса. То есть топить «Дон Кихот» собирались очень скромные герои – венесуэльские подводники, бесплатно дарящие подвиг большой северной империи.

Однако мифической приписки Соединенных Штатов для проведения операции было недостаточно. Кто-то должен был реально отвлечь корабли сопровождения.

– Слава богу, мы вас собирали не с бору по сосенке, а практически всех в этом городе и вычислили, – рассказывал тогда Сергей Шикарев, – за на пальцах считаемые дни и за тысячи километров от окружающего леса. Мало того что сэкономилось время, так еще и коллектив у вас будет притершийся и спаянный. Никому не обидно – в застенках американских все побывали.

– Это да, – кивал в тот раз Герман Минаков. – Но думаю, мне можно, как кандидату на командирскую должность, спросить, сколько нас будет? И заодно: кто войдет в эту таинственную отборную группу, помимо нас?

– Негра мы вашего, разумеется, с вами не пошлем, – не смешно шутил Шикарев.

– Это брата Великого Бенина, что ли?

– Ну да. Правда, он, по-моему, уже как-то себя переименовал.

– Ага, боится своего колдуна. Хочет замаскироваться. Верит, что если изменит имя, то они не обнаружат его с помощью своих «тамтамов».

– У них действительно настоящие барабаны?

– Ну да! Понятно, не древние – подделка. Но все едино, грохочут ой-ой. Думаю, если белые северяне вообще что-то собираются предпринимать, то смогут использовать эти звуки для наведения на штабы.

– Интересно. Но мы ведь не собираемся давать им такую подсказку. Нашим целям здешний бардак соответствует. Пусть тянется дольше. Но вернемся к обсуждаемому.

– Я весь внимание.

– Цели я тебе пояснил. Естественно, в группе требуется иметь не только бойцов, но и специалистов. Вот тут у нас есть для тебя сюрприз. И вообще-то мы хотим спросить твое мнение.

– Насчет чего? – насторожился тогда Герман, ибо сердце у него действительно затикало более часто. Все же есть такая штука – предчувствие.

– Вам в группе необходим специалист-компьютерщик. Без него вы не только ничего не сделаете, попав на место, но даже не сможете использовать по делу пересылаемые нами сведения. Так вот, до этого момента мы рассматривали один вариант, но теперь он исключен. – Сергей Шикарев вздохнул. – Видишь ли, мы перебрасывали с Канзас-Сити двух грамотных, тренированных ребят. Но похоже… В общем, пока выясняется, что и как произошло, но где-то по пути они застряли. У нас покуда нет ни связи, да и вообще ничего нет. Может, угодили под какую-то разборку? Но вообще-то там упал лайнер. Очень подозреваю, что они успели на него сесть.

– Кто-то сбил?

– Как сейчас разобраться? Мало того что, как повелось, врут средства массовой информации, но теперь врут еще и разведывательные службы. Все друг у друга под подозрением, ибо уже непонятно, кто за кого воюет. Но мы снова отвлеклись… И вот, эти ребята от дела автоматически отстранились. Возможно, на крайний случай пришлось бы собираться в дорогу мне. Но видишь ли…

– Уж не тяните кота за хвост, товарищ начальник.

– Так вот, два часа назад наша спецгруппа умудрилась освободить Елизавету Королеву.

– Господи, что ж тянули резину! Сразу не довели!

– Честно говоря, Герман, мы раздумывали, доводить тебе это или нет. Вообще-то, если честно, ее освободили не два, а восемь часов назад. Мы боялись, что ты откажешься участвовать в задании, пока не повидаешься с ней, а времени у нас в обрез. И вот теперь такой вопрос, Герман Всеволодович. Согласны ли вы будете взять в свою группу Лизу? В качестве специалиста по связи и по другим электронным делам? Подумайте хорошо, задание, как вы понимаете, очень опасное.

– А имеются другие варианты?

– Все другие варианты предусматривают задержку с выполнением миссии как минимум еще на двенадцать часов. Поскольку в деле участвуют еще некоторые независимые звенья, такая задержка равносильна срыву задания. Вот такая дилемма, товарищ Минаков.

– А Лиза далеко отсюда?

– Будет здесь примерно через час. Она в пути.

– С ней, естественно, не получится поговорить по телефону?

– Не получится. И не только из соображений секретности. Насколько я знаю, она сейчас спит. Поверь, Герман, ей много чего пришлось пережить. Пусть подремлет. И вообще, насчет Королевой я нисколько не сомневаюсь, мы с ней знакомы давно.

– А насчет меня, что же, сомневаетесь?

– По поводу твоего решения сейчас – даже очень.

Вот так они тогда поговорили с Шикаревым. И если смотреть между строк, то понятное дело, что никакой дилеммы перед Германом не имелось. И ясно, что бы случилось, если бы он отказался рисковать Елизаветой. Может, специалистов-компьютерщиков во временном радиусе двенадцать часов и не имелось, но вот командира коммандос можно было найти с большой уверенностью.

И тогда получалось, что лучше он сам будет прикрывать грудью Елизавету, чем доверит это кому-то еще.

Теперь они значились в «одной упряжке». Здесь, в отряде, ее прозвали Радистка Кэт. Оказалось, многие в отряде видели когда-то древний черно-белый фильм про разведчика Штирлица. Темп у фильма был слабый, но артисты запоминались здорово. Конечно, лучше всех в этом плане был Мюллер, однако по отношению к Лизе подходила только «радистка». Ну что же, это было совсем не обидное прозвище.